Откровенность некоторых людей похожа на два бесконечных алмаза, которые бьются друг о друга с неимоверной силой, брызгая во все стороны острыми осколками - и чертовски больно, и отойти не можешь, завороженный.
а меня день ото дня всё никак не отпускает донельзя банальный образ тоненькой девушки: хриплый голос из-за сигарет, карие глаза - а кто их знает, может, раньше светлые были, да от кофе потемнели, а взгляд похож на взгляд сфинкса.
Она из тех, что может всё и не интересуется ничьим мнением, кроме тех двоих и ещё одного. Легко лазает по крышам и водосточным трубам, столь же легко меняет место нахождения - точнее, ненахождения, потому что нигде не задерживается надолго, разве что в чьей-то памяти. Пишет маркером на листочках странные слова и в дождь прижимает их к стёклам чужих окон. У неё разноцветные ногти и песни в неизменном раздолбанном плейере остаются навсегда.
но я ничего не могу сказать про то, где она была той июльской ночью, - вдруг танцевала на Лысой Горе..
Запах краски под окнами заставляет жителей моего дома ходить с отметинами: синие полукруги под глазами. Почти полумесяцы. :)
Условный знак, мы улыбаемся друг другу, как не улыбаемся обычно, ведь это объединяет.Отчего же у нас такие длинные дни и такие короткие сумбурные сны?
Никто, никогда и нигде не знал, с какой нежностью навсегда заходящее солнце целует то облако, что видно сейчас - нет таких красок, и фотография не передаст.
Ты знаешь, они поют о том, что Маяковский был прав.
И о том, что чёрно-белый бывает дождь.
я нарисую карту этого города. обязательно. на листе а-три.
а здесь можно слушать молнии. то есть, вот вчера гроза была. не вчера - сегодня ночью, но в общем, это не важно.
Молнии ударяли, а шторы в комнате разлетались - как будто молнии движением этим разбрасывали их в стороны. неправильно, наверно, говорю, но я просто очень хочу осень.